Эрих Мария Ремар: "Возвращение" - отрывок

♫: Пилот - Нет вестей с небес

- Ну вот, Вайль, вы и дождались своего времечка. 
- Что ж, оно не будет таким кровавым, - спокойно отвечает Макс. 
- И таким героическим, - возражает Хеель. 
- Это не все в жизни, - говорит Вайль. 
- Но самое прекрасное, - отвечает Хеель. – А что ж тогда прекрасно? 
Вайль с минуту молчит. Затем говорит: 
- То, что сегодня, может быть, звучит дико: добро и любовь. В этом тоже есть свой героизм, господин оберлейтенант. 
- Нет, - быстро отвечает Хеель, словно он уже не раз об этом думал, и лоб его страдальчески морщится. – Нет, здесь одно только мученичество, а это совсем другое. Героизм начинается там, где рассудок пасует: когда жизнь не ставишь ни во что. Героизм строится на безрассудстве, опьянении, риске – запомните это. С рассуждениями у него нет ничего общего. Рассуждения – это ваша стихия. «Почему?.. Зачем?.. Для чего?..» Кто ставит такие вопросы, тот ничего не смыслит в героизме… 
Он говорит с такой горячностью, точно хотел самого себя убедить. Его высохшее лицо нервно подергивается. За несколько дней он как-то сразу постарел, стал желчным. Но так же быстро изменился и Вайль: прежде он держался незаметно, и у нас никто его не понимал, а теперь он сразу выдвинулся и с каждым днем держит себя решительней. Никто и не предполагал, что он умеет так говорить. Чем больше нервничает Хеель, тем спокойнее Макс. Тихо, но твердо он произносит: 
- За героизм немногих страдания миллионов – слишком дорогая цена. 
- Слишком дорого… цена… целесообразность… Вот ваши слова. Посмотрим, чего вы добьетесь с ними. 
Вайль оглядывает солдатскую куртку, которую все еще не снял Хеель: 
- А чего вы добились вашими словами? 
Хеель краснеет. 
- Воспоминаний, - бросает он резко. – Хотябы воспоминаний о таких вещах, которые за деньги не купишь. 
Вайль умолкает. 
- Да! Воспоминаний! – говорит он, окидывая взглядом пустынный двор и наши порядевшие ряды. – И страшной ответственности. 
Мы мало что поняли из всего этого разговора. Нам холодно, и разговоры, по-нашему, ни к чему. Ими ведь мира не переделаешь.